Мир Гаора - Страница 263

263

…Визит доктора философских и исторических наук, профессора, почётного и действительного члена и так далее, и так далее почтенного Варна Арма застал его врасплох. Меньше всего он этого ожидал. В конце концов, брат деда — не самая близкая родня. Тем более что дед со своими братьями особых отношений не поддерживал. Но и отказывать необычному визитёру не следовало.

Смотрелся профессор достаточно импозантно, вполне соответствуя своим званиям, оценил коньяк, безошибочно определив его происхождение.

— Кроймарн? Вот не ожидал, что он ещё сохранился.

— Да, — кивнул он и мягко вздохнул. — Остатки былой роскоши.

Профессор задумчиво кивнул, пригубил коньяк.

— Слишком многое стало остатком.

Он невольно насторожился.

— А о ещё большем осталась только память, — задумчиво продолжал профессор. — И скоро её будет некому хранить.

— Есть архивы, музеи, галереи, — осторожно возразил он.

— Вещи мертвы. Заключённая в них память жива, пока есть люди, — профессор поверх рюмки внимательно посмотрел на него. — Вы часто бываете в замке Армонтин? — И не дожидаясь его ответа. — А ведь это память вашего рода. И целой эпохи в нашей истории.

— Да, я помню, дед рассказывал мне о вашем решении. Сделать родовой замок общедоступным музеем и этим сохранить род. Остроумное решение, — искренне сказал он. — Но вы правы, я не бывал в замке, — и с извиняющейся улыбкой пояснил. — Я не историк, живу настоящим.

Профессор улыбнулся с горечью и кивнул.

— Да. Но как… — выразительная пауза и последовавшие за ней слова понравились ему сочетанием явного намёка на несказанное и правдой произнесённого, — как умный человек вы не можете не думать о будущем.

С этим нельзя было не согласиться. Ему стало настолько интересно, что он предложил играть в открытую.

— Забота о будущем привела Вас сюда, не так ли?

— Вы правы, — одобрительно кивнул профессор.

— Вас волнует будущее Армонтинов, Армонтов или Армов?

— Меня волнует будущее дуггуров. Всего народа. Но теряя сейчас роды, ветви, семьи и даже отдельных людей, мы теряем и весь народ.

— Согласен, но без обновления нет будущего, а обновление невозможно без отмирания всего устаревшего, — сказал он, провоцируя профессора на спор.

— А кто определяет, что устарело? — ответил профессор вопросом.

Разговор становился ну очень интересным. О профессоре он слышал ещё от деда и, никому ничего не говоря, потихоньку собирал информацию о родичах. Принятый тогда тремя братьями-бастардами вариант спасения рода, к которому они строго по закону не имели уже никакого отношения, восхищал оригинальностью замысла и изяществом исполнения. Как и решение об уходе в тень, практически в небытие, Венна Арма, которому обособленность от рода помогла сделать карьеру, ибо родственные связи зачастую мешают служебным. Но при этом никаких заявлений, документов и тому подобного, что может помешать совершить, если это понадобится, обратный ход. И упорство Кервинайка Армонтина, последнего из рода Армонтинов, с которым тот старается разрушить систему, дающую ему самому целый ряд привилегий, вызывало уважительное удивление.

— Вы задали интересный вопрос, почтенный. Конечно, можно сослаться на волю Огня, который сам выбирает, что сжечь, а что оставить, но…

— Но оставим рассуждения о воле Огня богословам, — кивнул профессор. — Каждый компетентен в своей области, а некомпетентность порождает неверные решения.

— Стопроцентно согласен, — подхватил он. — И что я могу сделать в пределах своей компетенции?

И тогда прозвучало это имя.

— Кервинайк Армонтин.

Он кивнул и уточнил.

— Кервин. "Эхо. Свободная газета".

— Да.

Профессор смотрел на него открыто и не строго, а требовательно. Требуя понять несказанное.

— Каждый человек бесценен. Я правильно понял вас?

Профессор кивнул.

— Нас слишком мало осталось, чтобы мы могли быть расточительными.

— Браво! — вырвалось у него. — Блестящая формулировка. Вы разрешите ею воспользоваться?

Профессор пожал плечами.

— Разумеется. А к вопросу об отмирании и обновлении… Что важнее? Сосуд, в котором пустота, или Огонь, пылающий в сосуде?

Он кивнул, оценив изящество цитирования старинного трактата, и продолжил изречение.

— Золото, украшающее Храм, или Храм, освящающий золото?

Брови профессора приподнялись в радостном удивлении.

— Блестяще. Не ожидал.

Он рассмеялся.

— Ну, здесь я дилетант. Моя компетенция несколько в иной области. Разумеется, меня волнует будущее дуггуров, и я согласен с вами. В пределах моей компетенции я сделаю всё возможное.

…Умному достаточно, на этом они простились. И когда Венн начал — опять же потихоньку и не привлекая лишнего внимания — разбираться с газетой родича, то и наткнулся. На статьи некоего Гаора в газетах трёх и четырёхлетней давности. Послушный референт, никогда не задающий вопросов, не относящихся к конкретному заданию, и гордящийся этим, подготовил подборку. И прочитав её, Венн сам подложил в неё статью, подписанную озорным псевдонимом. Никто, он же Некто. Единство стиля бросалось в глаза, и если бы не три с половиной года перерыва, псевдоним бы раскрыли мгновенно. Но начинающего журналиста Гаора из "Эха" успели забыть. Это и спасло и парня, и газету, и Кервина.

Что ж, Никто-Некто сработал на него, на всю операцию в целом. Попробуем проверить: случайны ли удар, его сила и меткость. Дадим возможность протянуть цепочку связи и получить ещё одну статью. И если второй выстрел будет столь же… эффективным, включим парня в операцию. Разумеется, не посвящая его в детали и планы. Пусть делает то, что умеет и может, и будет уверен, что это его свободный выбор. Марионетка, не подозревающая о своих ниточках, играет очень убедительно.

263