Мир Гаора - Страница 389

389

— Он личный раб-телохранитель. После тока. К вам на неделю. Так что кожу не рвать, и вообще, чтобы целенький был. Понял, морда?

— Да, господин старший надзиратель.

— А в остальном пусть всё до печёнок прочувствует. И чтоб без перерывов. Знаю я вас, двадцать рыл, чтоб в нём всегда хоть один да был.

— Сделаем, господин старший надзиратель.

— Сегодня не кормите его. И чтоб не пил, тока ему под завязку ввалили. А он, — и хохоток, — работающим нужен.

— Да, господин старший надзиратель.

— Если не справитесь, все в печку пойдёте.

— Да, господин старший надзиратель.

— Сегодня он кричать не может, но чтоб завтра уже голосок был, понял?

— Да, господин старший надзиратель.

— Ну, и стерженьками его поковыряйте, аккуратно, но чтоб прочувствовал.

— Сделаем, господин старший надзиратель.

— И чтоб через три дня сам работал. По всему циклу пропустите его.

— Да, господин старший надзиратель.

— Всё, забирайте эту падаль, и в работу. Теперь ваша очередь.

Его взяли за руки и поволокли по полу, перетащили через железный порожек-рельс. Рабская камера — понял Гаор. Та сволочь сказала: "будет среди своих". Это рабы, его будут насиловать и мучить рабы, такие же, как он. Сделают таким же палачом и подстилкой, как они сами. На "губе" было так же, кто выживал в пресс-камере, сам становился палачом. Нет, не хочу, нет!… Он попробовал рвануться, но несколько сильных умелых рук прижали его к полу и защёлкнули наручники на запястьях.

* * *

27.09.2002 — 2.01.2003; 23.12.2010

СОН ВОСЬМОЙ

…время всё равно идёт, даже когда стоит…

Снег в этом году выпал рано, ещё в начале ноября, и лёг сразу плотно. По нянькиным приметам зима ожидалась холодной, но снежной, так что сад пострадать, как сказали ему, не должон. Ридург Коррант сидел в своем кабинете за письменным столом и разбирал бумаги. Новые законы о бастардах неизбежно потребуют поездки в Аргат, так что стоит заодно и кое-какие другие дела провернуть и оформить. А ведь не так плохо всё складывается — год он, похоже, завершит с прибылью. И самое приятное, что прибыль обнаружилась там, где не ждал.

В дверь кабинета тихонько постучали. Коррант поднял голову и улыбнулся.

— Войдите, — сказал он нарочито строго.

Дверь открылась, и Малуша вкатила сделанный Тумаком сервировочный столик на колёсах. На Малуше был новенький белоснежный фартук с оборочкой поверх платья, а волосы упрятаны под белый же высокий колпачок, совсем как у повара на картинке в книжке.

— Извольте откушать, — весело сказала Малуша.

— Изволю, — рассмеялся Коррант. — Чем сегодня меня потчуешь?

— Суфле алемань, — бодро сказала Малуша, не запнувшись ни на одном слове.

— Ох! — восхитился Коррант, пока Малуша весьма ловко расстилала перед ним на столе салфетку и переставляла со столика блюдо, накрытое перевёрнутой миской, которая изображала необходимую по рецепту крышку, тарелочку с тонкими ломтиками белого хлеба, бокал для вина и обёрнутую салфеткой бутылку белого вина.

Накрыв на стол, она поклонилась:

— Приятного вам аппетиту, хозяин.

Коррант снял крышку, вдохнул поднявшийся сразу пар и одобрительно кивнул:

— Молодец, Малуша.

— Вы откушайте, тогда и хвалите, — серьёзно сказала Малуша. — Может, оно и не по вкусу вам будет.

Рыбное суфле было, как и положено, нежным и воздушным, пряностей в меру, вино подобрано правильно, овощной гарнир не перебивает вкус суфле, а оттеняет его. И, доев, Ридург повторил:

— Молодец, Малуша, сегодня безукоризненно. Где рецепт отыскала?

— А в большой книге, — ответила Малуша, убирая со стола. — Так, может, в воскресенье на весь стол сделать? Как слово хозяйское будет?

— Делай, — кивнул Ридург. — Но тогда и остальное продумай, чтоб вкус не перебивало.

— А как же, — даже обиделась Малуша и стала перечислять, чего тогда на закуску, первое, антреме, мясное и третье подавать.

Ридург согласился с её вариантом и велел сказать хозяйке, что воскресный обед она будет делать, а остальные у неё на подхвате. Малуша просияла радостной улыбкой: полный воскресный обед ей в первый раз доверили — и, ещё раз поклонившись и поблагодарив на добром слове, покинула кабинет, важно катя перед собой столик с опустевшей посудой.

Оставшись один, Коррант достал каталог рабского ведомства и в который раз с удовольствием прочитал отчёркнутые месяц назад строки, из которых следовало, что грамотный повар или повариха с умением готовить по книгам стоит до пятидесяти тысяч. Вот так! Растёт на твоём дворе девчонка, крутится под ногами у взрослых женщин, случайно выучивается читать, и пожалуйста! Конечно, до нынешних высот была масса подгоревшего, недосоленного и переперченного. Хорошо ещё, что рабы нетребовательны и молотили Малушину стряпню независимо от её качества. Он думал, что она так и останется рабской стряпухой, тоже, кстати, весьма необходимой в хозяйстве и стоящей дороже обычной девки, но Малуша нашла в ларе забытые, вернее, брошенные ещё матерью Гарда, кулинарные журналы. А после первых удачных опытов с рецептами Гройна дала Малуше "Большую кулинарную энциклопедию", и началось. Готовить каждый день на всех и всё, конечно, девчонке не под силу, но почти каждый день его знакомят с очередным кулинарным шедевром. А Малуше всего двенадцать, даже "в сок" не вошла, ещё в детском ошейнике. Так что… этому капиталу ещё расти и расти. Во всех отношениях. Хорошие умелые повара и поварихи наперечёт и всем известны, горбатый полковник из соседнего городка даже живёт за счёт своих рабов-умельцев, сдавая их в аренду, а Малуша подрастёт и будет не хуже его знаменитого на всю округу раба-кондитера, без которого не обходится ни одна свадьба или другой крупный праздник. Так что… даже не продавая Малуши, он будет иметь доход.

389