Мир Гаора - Страница 58

Яржанг взял журнал и подошёл к шкафу, где аккуратными рядами стояли подшивки "Ветерана", положил на полку "к прочтению" и, уже отходя, вдруг задержался и стал вглядываться. Что-то изменилось. Что? Журналы стоят как-то по-другому. Он наугад вытащил один номер, другой, нет, дело не в них, в чём? А, вот же! Раньше этот номер был толще. Он достал его и раскрыл наугад. Но журнал сам открылся там, где было аккуратно вынуто несколько страниц. И уже догадываясь, какие именно, Ярожанг Юрденал посмотрел оглавление. Чёрной тушью не зачёркнута, замазана строка. Но если взять на просвет… Он подошёл к столу, включил настольную лампу и прижал лист к абажуру. "На Малом Поле" и имя автора. Старший сержант Гаор Юрд.

Остальные изменившиеся журналы можно не смотреть. Там то же самое. Кто это сделал? Неважно, за порядок в доме отвечает Таур. Ничего не забудет и не упустит, и давно не нуждается в указаниях. Но тогда… Надо проверить.

Яржанг Юрденал убрал журнал на место. Таур старался зря: он и не собирался перечитывать эту писанину, но такая предусмотрительность похвальна. Выходя из кабинета, бросил щёлкнувшему каблуками адъютанту:

— Я в каминном.

Пустые безукоризненно убранные залы, нигде ни пылинки, всё на своих определённых веками местах. Прислуги не видно и не слышно, но любое его желание будет немедленно исполнено, и слуги снова исчезнут, станут невидимыми. Так всегда было заведено у Юрденалов. Каждый на своём месте и в своё время.

В каминном зале величественная тишина домашнего храма. Купол из цветных витражей, на которых запечатлены самые выдающиеся моменты из истории рода, по стенам шкафы с манускриптами, родовыми грамотами, родовыми реликвиями и самыми значимыми трофеями. Урон, нанесённый шкодливой рукой, надежно замаскирован, слава Огню-Вседержателю, в сокровищницах рода достаточно ценностей, чтобы восполнить и большую потерю. У очага для священного родового огня нарочито грубые древние скамьи и такое же, вырубленное из монолита, кресло главы рода, покрытое ковром из звериных шкур.

Яржанг Юрденал подошёл к развёрнутому на фреске во всю стену родовому древу, привычно повёл взглядом вдоль центрального ствола, не замечая ответвлений младших сыновей и любимых бастардов. Вот отец, вот обрубленные безвременной смертью ветви братьев, искусно вписанные в листву лица братьев-бастардов. Отец постарался: десять сыновей. Это редкость. В старых семьях, к сожалению, всё чаще рождаются девочки, а мальчики слабы и болезненны. Он знает, по меньшей мере, четыре равных Юрденалам по знатности семьи, где вместо законных наследников растят бастардов, опасаясь, что законные просто не доживут до совершеннолетия. Конечно, это засорение крови, но даже Ведомство Крови всё чаще прощает, вернее, не замечает подобные вольности, лишь бы Наследник не был слишком светлоглазым, а лишние волосы всегда сбрить можно. Юрденалы никогда на это не шли. И не пойдут. Хотя… у него были такие мысли. Волчонок и щенок. Яшен говорил ему, что в волчонке хорошая кровь, вовремя забрали от матери, не дали испортить. А щенок… проблема за проблемой, хотя со здоровьем у Гарвингжайгла всё оказалось в порядке, а характер и ум… при хорошем наставнике исправимо. Сделали же из полукровки…

Яржанг вдруг обнаружил, что он тщательно рассматривает пустое место, вернее сочную тёмно-зеленую листву рядом с портретом сына, но… да, та же история, что и с фотографией. Здесь был портрет волчонка. Таур и это предусмотрел. Рабу не место в родовом древе. Всё правильно.

Яржанг резко отвернулся от величественной картины и подошёл к очагу. Если он сядет в кресло, появится слуга, разожжёт огонь и исчезнет, оставив главу рода размышлять о судьбах рода. О величии его прошлого и возвышении в будущем. Чёрт, неужели он всё-таки ошибся. И тогда в выборе, и сейчас… А ошибаться ему нельзя, слишком много желающих воспользоваться ошибкой Юрденала. Ту ошибку не исправишь. Эту… тоже, решение необратимо, закон не имеет обратной силы, а приказы не отменяются. Подчинение и несгибаемость — заветы предков, огнём и мечом покоривших материк, поставивших на колени племена дикарей, отсортировавших эту волосатую массу и отделивших вредных от полезных. Вредных вырезали, а полезных обратили в рабство. И пятьсот лет неустанно строили величественную пирамиду… Так в чём же его ошибка? У него не было, не могло быть другого решения, ни тогда, ни сейчас.

Яржанг Юрденал стоял, держась за спинку каменного кресла, будто не решался или что-то не пускало сесть в него. Стоявший за портьерой слуга терпеливо ждал следующего движения. "Скорей бы уже решалась старая сволочь, правда, молодая не лучше. Весь в папеньку, только ещё и дурак. Нет, старик помрёт, придётся увольняться, с молодым пусть другие возятся. Хуже нет, когда над тобой дурак, его глупость тебе же боком. Ну, давай, старый пердун, либо туда, либо сюда", — привычно думал слуга.

И словно почувствовав непроизнесённое, Яржанг Юрденал резко повернулся и вышел из каминного зала.

* * *

Плешак был прав. Всё устаканилось. Хотя, конечно, хватало и неприятностей. Недовернёшься бьют, перевернёшься бьют — старая строевая поговорка оправдывала себя и здесь.

Несколько дней Гаору удавалось избегать крупных неприятностей. Правда, он и старался. Пока всех тонкостей не узнаешь, нарушать нельзя. Залетишь там, где опытный проскочит. Метки он пришил, место в строю и за столом больше не путал, Булан к нему не цеплялся, да и с остальными он не то что ладил, а не давал повода к вражде, твёрдо помня: он здесь новобранец. Со всеми вытекающими последствиями. Так что, смотри, слушай, запоминай и не рыпайся. Соседа по столу звали Зайчей, спал он через три койки от него в том же ряду, нижнего по койке Полошей, был тот медлителен и основателен во всём, что делал, но, если надо, умел и быстро бегать, мальчишку с вечно полуоткрытым ртом и изумлённо вылупленными светлыми глазами Тукманкой. Незнакомые слова Гаор просто запоминал, стараясь самостоятельно догадаться о смысле, лезть с вопросами наобум не хотелось. Выплаты ещё не было, и долг Мастаку оставался за ним, но, как он заметил, долги были у многих. Друг другу за игру, в ларёк, тому же Мастаку за новый гребень или ещё какое рукоделие. В ларьке можно было прикупать к пайку.