Мир Гаора - Страница 89

Аккуратнее, значит, не спеша — понял Гаор. Шлюха явно тянет время, что-то или кого-то высматривая. Ну, так не будем мешать. Ему тоже спешить некуда. И Гаор, не спеша, переставил тележки так, чтобы было удобно доставать и перекладывать пакеты и коробки.

Невдалеке хлопнула открывающаяся дверца. Гаор не обратил на это внимания, как и на сдавленный смешок шлюхи, действительно занятый размещением в багажнике тяжёлых коробок с хрусталем.

— Да в чём дело! Как вы смеете!

Этот взвизг, на грани истерики Гаор слишком хорошо знал, и потому осторожным плавным движением, чтобы не привлечь к себе внимания, выпрямился.

Слух не обманул его. Через две машины от него на пешеходной, вымощенной дорогой плиткой из пёстрого гранита, расчищенной дорожке стоят трое. Братец в дорогом небрежно распахнутом пальто, гладко выбритая голова блестит и лоснится от выступившего пота. Рядом с ним девушка в пёстрой шубке и таком же тюрбанчике испуганно ухватилась за его локоть. А перед ними, загораживая собой вход, стоит Гархем. Охранник у калитки, придерживая створку и откровенно ухмыляясь, любуется происходящим. Да и на стоянке стало как-то подозрительно тихо.

— Нет, — спокойно равнодушным тоном с безразличной вежливостью говорил Гархем. — нет, вы банкрот и ваша карточка аннулирована. Можете посетить наш филиал в Арботанге, там вас обслужат.

Гаор плотно сжал губы. Арботанг — район бедноты и шпаны, там одни полукровки. Даже ему на дембеле не пришло в голову искать жильё в Арботанге, он же не шпана, а ветеран всё-таки. Ну-ка…

— Вы…! Вы знаете кто я?!

— Разумеется. Вы Гарвинжайгл Юрденал, наследник рода Юрденалов, можете совершать покупки в магазинах нашего класса только в сопровождении вашего отца, генерала войск Яржанга Юрденала.

Генерала войск, а не спецвойск? Почему? Нет, это потом…

— Но…, - вдруг говорит девушка, — но мы можем совершить покупки по моей карточке, она действительна.

— Разумеется, — небрежно кивает ей Гархем. — Но вашему спутнику придётся вас подождать здесь, он может войти в магазин нашего класса только в сопровождении отца.

Забыв обо всём, Гаор выпрямился во весь рост, не отводя глаз и плотно сжав губы в злой насмешливой улыбке, уже не боясь, что Братец обернётся и увидит его.

Резко повернувшись, Гарвинжайгл потащил свою спутницу к машине. Она попыталась ему что-то сказать, и он так её оттолкнул, что она чуть не упала и еле успела сесть за ним в машину.

В отцовском гараже Гаор такой не видел. Значит, и машина не его, а девушки. Ну…

И вдруг гудок. Кто-то из шофёров нажал на клаксон. Смеясь, хозяйка машины, у которой стоял Гаор, просунула руку в салон и тоже включила сигнал. Весёлая перекличка гудков провожала уезжавшую, улепётывающую — подумал Гаор — машину.

Всё ещё стоя на дорожке, Гархем озабоченно оглядывал стоянку, и Гаор, очнувшись, быстренько нырнул в багажник.

— Побыстрее, — бросила ему дама.

— Да, госпожа, — ответил он, укладывая поверх хрусталя мягкие пакеты с платками и шалями.

— Готово?

— Да, госпожа, — он выпрямился и захлопнул багажник.

Она небрежно бросила ему монету и села за руль. Зажав в кулаке пойманные на лету чаевые, Гаор кинулся убирать тележки, освобождая ей дорогу. Сейчас она ему казалась даже симпатичной, а уж Гархем…

— Рыжий!

— Да, господин управляющий, — рванулся он на зов.

Непроницаемо равнодушное лицо, безразличный голос.

— Получил чаевые?

— Да, господин управляющий.

— Отдашь надзирателю, он тебе приплюсует к выдаче. После обеда на складе, ступай.

— Да, господин управляющий, — гаркнул Гаор, срываясь с места как на бросок в кроссе.

Уже звенит сигнал, и рабы сбегаются на обед. Да если и ни хрена ему не дадут за эту монетку, а она увесистая, на пять гемов, не меньше, то ему по хрену. Свой праздник он уже получил!

* * *

9.04. - 22.04.2002; 9.06. 2010

СОН ЧЕТВЁРТЫЙ

…спустя…

Дни складывались в недели и месяцы. Работа и отдых, радости и неприятности, придирки и недосмотры начальства, дружбы и ссоры, встречи и разлуки… Нормальная, в общем-то, жизнь. О том, что она рабская, Гаор старался не думать. Решение необратимо, приказы не отменяются, обратной силы закон не имеет. Так что… сколько ему отведено, сколько отпустит Судьба, что со Смертью сёстры родные, столько ему и жить рабом. Седой сказал: "освободишься со всеми", — но об отмене рабства не заговаривали даже самые смелые реформаторы, которых он наслушался на редакционных посиделках и в компаниях, куда несколько раз попадал с Кервином. Говорили там неслыханные, и для него совершенно невозможные вещи, волос у него тогда не было, а то бы дыбом встали, но до такого… О рабстве, насколько он помнил, не говорили вообще, его не одобряли и не осуждали, его для этих спорщиков и прожектёров просто не существовало. И для него тоже. Точно, пока жареный петух не клюнет…

Гаор сидел в компании ещё таких же заядлых курильщиков и курил, привычно пряча сигарету в кулак.

Место это ему показали не сразу. Уже после нового года не меньше трёх выдач прошло, когда его вечером окликнул Полоша.

— Рыжий, курнуть пойдёшь?

Гаор удивлённо посмотрел на него: особого приглашения для похода в умывалку не требовалось, но кивнул.

— Тады одевайся.

Полоша был в куртке поверх комбеза, шапке и ботинках. Это становилось совсем интересно. Гаор быстро оделся и вслед за Полошей вышел из спальни. Дальше начались совершенные чудеса.

Полоша постучал в закрытую уже дверь столовой. И не простым, а явно условным стуком. Дверь приоткрылась, и они вошли. В столовой было темно, и Гаор ухватился за куртку Полоши. Так, в сцепке — Полоша явно хорошо знал маршрут — они прошли через столовую, протиснулись мимо тёплой громады остывающей плиты, вошли в тесный, ещё более тёмный, если только такое возможно, и плотно забитый людьми закуток.