Мир Гаора - Страница 92

Дёргать со склада Гаора начали ещё перед Новым годом. То чистить снег на тракторе, то куда-то везти хозяина. Разумеется, он не спорил. Тем более, что за водительскую работу шли серьёзные прибавки к выдачам. Тогда за регулировку "коробочки" и поездку с хозяином он получил дополнительно к трём белым ещё красную и синюю фишки, да за чаевые зелёную. Разбогател, понимашь! Да ещё, как всем, в честь праздника, дополнительная пачка сигарет. И сволочи той даже близко не было.

Гаор подумал, что такого весёлого Нового года у него ещё не было.

В училище устраивались ёлки, в старших классах и на курсах их отпускали на специальные танцевальные вечера, куда собирались курсанты со всех училищ, начальство предусмотрительно разделяло солдатские и офицерские отделения, и драки — курсант не дрался, значит, не гулял — не выходили за рамки допустимой вражды между родами войск. Общевойсковое уступало только десантникам, у которых программа по рукопашному бою была намного серьёзнее. Откуда брались девчонки для этих вечеров, он тогда не задумывался. Веселье оставалось казённым, в рамках дозволенного Уставом, и потому по-настоящему не весёлым. На фронте праздник не по календарю, а когда можно посидеть, а лучше поспать в тепле, сытно поев и не ожидая обстрела, бомбёжки или атаки. Бо-ольшая редкость. И два праздника на дембеле. Случайные подруги на один вечер, выпивка со случайными собутыльниками… Новый год — семейный праздник. Или дружеский. У его друзей были семьи, и он к ним не навязывался. Хотя и Жук, и Кервин его звали. Звала и Моорна. Но тут он давал задний ход при малейшем её приближении. Он же не слепой и видит, как глядят на Моорну Арпан и Туал. Ну и пусть разбираются сами. Моорна — хорошая девчонка и нечего ему торчать перед ней третьей сосной. Нужен ей бастард-полукровка?!

А вот рабом отпраздновал Новый год, как положено, по-семейному. Ведь и в самом деле, одна семья. Где ссорятся и мирятся, ругаются и любятся, но если что, негде тебе больше искать защиты и поддержки.

Тридцать первого гонка началась прямо с утра. На склад они бежали не хитрыми меринами, а призовыми жеребцами, и как ни спешили, у их входа уже стояли две отчаянно ругающиеся тройки зального подвоза с тележками. Надзиратель даже не обыскал их толком, сразу впустил со словами:

— Живо, волосатики!

Хорошо, самое срочное, у них с вечера было готово. Вот что Плешак умеет, так это угадать, за чем с утра приедут. У Гаора так не получалось. Он запомнил, конечно, самое расхожее, но у Плешака не один праздник за спиной, оговорился он как-то, что уже шестой год у Сторрама работает, и всё на пятом складе. Сначала в подручных ходил, а потом того продали, и стал Плешак главным. И сам троих подручных уж сменил.

— Ты, Рыжий, четвёртый у меня.

Гаор кивнул, не спросив, куда те делись. Ясно, что продали. Прибежал Махотка, нагрузили ему тележку, а он её и стронуть не может, больно тяжело вышло. Надзиратель махнул дубинкой.

— Рыжий, пошёл! Отвезёшь и пулей сюда.

— Да, господин надзиратель, — вылетел наружу Гаор.

Вдвоём они поволокли гору пылесосов и электропечей в зал. Но до зала Гаор не дошёл. На полдороге к Махотке подбежали его напарники, отчаянно ругаясь за задержку, а Гаора, вытянув дубинкой по спине, отправили опять на покупательскую стоянку, убрать скопившиеся тележки для покупок.

Там была неразбериха, похлеще фронтовой пробки на переправе перед бомбёжкой, когда каждый стремится проехать первым и потому намертво закупоривает проезд задним и не даёт развернуться и выехать переднему. Шофёры и охранники бешено орали друг на друга, дёргая машины и не глядя по сторонам, тем более на какого-то раба. Как ему удалось выбрать из этой каши хрупкие, по сравнению с машинами, тележки и при этом не попасть под колёса самому и не поцарапать ничью машину — Гаор сам потом удивлялся. Но собрал, выкатил, составил их в длинный поезд — тележки удобно вставлялись друг в друга — и удачным пинком отправил к центральному входу. Как их тут же расхватали покупатели и зальные рабыни, он не увидел, убегая на склад.

А там Плешак, пыхтя и ругаясь, пытался выдвинуть чёртов энергоблок. И какой дурень этакую тяжесть на праздник покупает?! Надзиратель с ходу дубинкой вкинул Гаора в склад, а потом сделал вид, что не заметил, как тот, вытаскивая громадину, вышел за порог без разрешения.

Только эту дурынду увезли, опять прибежали за гирляндами. И тут же утюги понадобились. И бритвенные наборы.

— Эта-та хренотень к чему? — прохрипел Плешак, водружая на тележку коробку на тридцать наборов.

Надзиратель долго и упоённо ржал над дикарями — обалдуями волосатыми. Под его ржание Гаор опять вышел незамеченным в коридор, чтобы помочь Моргашу с крепежом.

Но странно: вся эта гонка почему-то даже радовала Гаора. Или просто бушевало в нем ликование от первого виденного им унижения Гарвингжайгла Юрденала. Ликование, которым поделиться он ни с кем не мог, и потому особенно остро переживаемое. Есть, значит, Огонь-Справедливый! Конечно, изгнание из дорогого магазина не идёт ни в какое сравнение с клеймом и ошейником, но… И сказали: "банкрот". Значит, и в другие такие же заведения не пустят. И дорогих шлюх теперь Братцу не видать, и игровых залов с дорогими золотыми и серебряными фишками, будет обходиться цветными, которые им, рабам, раз в неделю выдают. И даже… "ограниченная дееспособность", чёрт, не помнит: при этом можно играть, или это вовсе запрещено? Эх, Жука бы сюда. Ну не совсем сюда, конечно, такой жизни он не то что другу, не всякому врагу пожелает, но хотя бы поговорить. И сам Юрденал — не генерал спецвойск, а просто генерал войск, это не дееспособность, в этом он разбирается, значит, в отставке. Пустячок, а приятно.