Мир Гаора - Страница 136

136

Хлопнула дверь в коридор, и послышался шум сбегающих по лестнице людей.

— Во! Надо же! — удивился Булан, — обед уже. А ты интересно врёшь, Рыжий, заслушаешься.

— Это правда, — хмуро ответил Гаор.

И про себя добавил: не вся только. Что всей правды не воевавшим не расскажешь, он давно понял. Вроде ему говорили, чтоб на обед шёл со всеми. Гаор сел, откинул одеяло и стал искать свои штаны и рубашку. Штаны висели, где им и положено, в изножье, а вот рубашка была не его. А метка… метка его. Новую ему, что ли, дали? Ну да, ту он тогда порвал, это он помнит.

Он надел штаны, передохнул и надел рубашку, пуговицы были на месте, и он стал её застегивать. Пальцы дрожали от напряжения, и пуговицы плохо пролезали в петли.

— О, Рыжий! — окликали его пробегавшие мимо него в уборную и умывалку. — Никак с нами идёшь?!

— Да, — ответил Гаор и встал, подержался немного за стояк и по возможности твёрдо, стараясь не шататься, пошёл со всеми в столовую.

Супу ему, правда, налили другого, как тогда, после того избиения, и каша была пожиже, а кисель общий, и хлеба как всем дали, и молотил он, не отставая от других.

— Давай в спальню, — озабоченно сказал ему Старший после обеда, — увидят ещё на построении и работать погонят.

Гаор понимающе кивнул и попытался поскорее укрыться в спальне. Эта попытка закончилась тем, что он успел добраться до койки и упасть на неё до появления в коридоре надзирателей и тут же потерял сознание. Потом ему сказали, что один из надзирателей всё-таки заглянул в спальню, но ты, Рыжий, совсем задохликом смотрелся, он и отстал.

Пришёл он в себя сравнительно быстро и сразу попытался встать. Удалось с первой попытки. Ну, давай, сержант, тебе на поправку всего полтора дня осталось. Он наметил себе маршрут и пошёл от стояка к стояку, чтобы всегда было за что ухватиться. Пройдёт из конца в конец всю спальню, вернётся на койку, передохнёт и повторит. Давай, парень, шевели ногами, береги категорию.

— Рыжий, ты чего? — изумлённо уставился на него, войдя в спальню, Булан.

Он по обязанности дневального помогал мыть кастрюли из-под супа и каши, а потому получил добавку из остатков и сейчас ещё дожёвывал.

— Расхаживаюсь, — кратко ответил Гаор.

На лбу у него выступил пот, ноги подкашивались, но он упрямо продолжал идти, отрабатывая заданный самому себе урок.

— Ну, ты и того! — покачал головой Булан.

Гаор наконец дошёл до своей койки, тяжело сел, но всё-таки не упал и перевёл дыхание.

— Жить захочешь, так будешь даже этого, — ответил он не столько Булану, как на свои мысли.

Булан кивнул и сказал.

— Я ща по второй мыть буду, а то натоптали в обед. Ты полежи пока.

— Хорошо, — ответил Гаор, вытягиваясь на койке. — Это меня с Полошей койками поменяли?

— Ну да, — Булан принёс из умывалки ведро с водой, тряпку и принялся за работу, продолжая болтать. — Ты бился так, вот побоялись, что ты с верхней навернёшься. Рыжий, а на фронте в сам-деле так страшно, или это ты для интересу загибаешь?

Гаор коротко рассмеялся.

— Это я ещё не всю правду говорю, там страшнее.

— Рыжий, — Булан, сидя на корточках — он мыл в центральном проходе и оказался недалеко от Гаора — поднял голову, и их глаза встретились. — Ежли это и впрямь так, ну не по-людски, так на хрена это?

— Что это? — не понял Гаор.

— Ну, война. Тебя послушать, так одно убивство, а люди же жить должны. Зачем такое, Рыжий?

Гаор и сам, ещё на фронте, иногда задумывался об этом, но что ответить, ни тогда самому себе, ни теперь ждущему его слов Булану, не знал. За него это сделал другой. И самое страшное, что надзиратель. Когда тот вошёл в коридор и подошёл к спальне, они не заметили.

— Ах ты, задница волосатая, философствовать вздумал?!

Булан так и застыл на месте. Гаор опёрся обеими ладонями о койку, словно если он встанет, что-то изменится. Но надзиратель ограничился тем, что подозвал Булана к себе, вывел в коридор, тут же велел спустить штаны и влепил парню пять за идиотские вопросы и пять за не вымытый вовремя пол. Но все "по мягкому" и тут же ушёл, словно не заметив Гаора. Булан вернулся и продолжил уборку. Гаор лежал, прикусив губу, и злясь на самого себя. И как он не подумал, что дверь в надзирательскую может быть открыта и сволочи подслушивают, совсем дураком стал и по сторонам не смотрит.

Домыв до двери, Булан осторожно выглянул и уже успокоено обернулся к Гаору.

— Закрылись.

— Ори погромче, — мрачно ответил Гаор.

— Правильно тебе влепили, — вышла в коридор из столовой Маманя, — сам залетел и Рыжего чуть не подставил. Вот чуня ты чуня и есть. А коридор за тебя кто мыть будет, и что ж ты по центральному грязь развёз, а между койками оставил?!

Подкрепив свои наставления подзатыльником, Маманя прошла в женскую спальню, и они услышали, как она распекает дневалившую там девчонку. Булан шмыгнул носом и пошёл в умывалку сменить воду в ведре. Гаор подумал, что надо бы встать и немного ещё походить и размяться, прогреть мышцы, но у него почему-то как сами собой закрылись глаза. И проснулся он только к ужину.

В спальню вваливались с обычным шумом и смехом, быстро переодевались, умывались, бежали в столовую, — обычная толкотня и суета. Гаор встал и не спеша, стараясь держаться всё же поближе к стоякам, пошёл со всеми в столовую.

— За завтра расходишься? — спросил его кто-то.

— Расхожусь, — твёрдо ответил Гаор.

Чувствовал он себя намного лучше, тело уже подчинялось, хоть и было слабым, но это всё ничего. Его опять вытащили, отняли у смерти. Не по обязанности, а по дружбе, и свалиться — это подвести их. Как Старший уговорил надзирателей, как выбил ему эти три дня на лёжку и поправку, он, разумеется, не спросил и спрашивать не собирался, но Старший сделал это! Так и он сделает.

136